Телеграмм деньги, но при этом ты не дала мне ничего взамен!
— Ничего и не надо! — засмеялась. — Я не хочу с тобой меняться, ты мой. Ты всегда был моим.
Вдруг он стал одним из тех, для кого я писала статьи в газету. Нет, не в какую-то из них, а в единственную. «Стайер» потерял популярность, хотя и выходила регулярно. Однажды я зачем-то направилась к новому зданию на Савеловской площади и буквально по колено утонула в кипящей на тротуаре луже грязи. Пришлось срочно надевать сапоги и кричать в громкоговоритель: «Нельзя ли потише?» В ответ флегматичные водители переключались на другую волну. К счастью, ничего страшного, и я от души посмеялась над незнакомым парнем, засмотревшимся на меня с запотевшей витрины магазина, причем я даже не сразу вспомнила, что это вовсе не он.
Вскоре я уже не могла пройти мимо оживленной улицы. А раз в день мимо проходил Олег. У нас шли дежурные разговоры ни о чем и обо всем на свете. Он, как всегда, сел рядом, и на расстоянии ладони протянутой руки я всегда чувствовала тепло его тела. Каждый раз, когда он начинал говорить, в памяти всплывало его лицо. А потом голос его стал совсем близким, даже слишком. Так было и в тот день, когда мы прощались.
— Все, что будет, — сказала я, — прошу тебя: не приходи ко мне ночью.
Он ничего не ответил. Мы разошлись в разные стороны, ни разу больше не встретившись. А на следующий день его не стало.
Памяти Егора Кайдалова